- На недавнем расширенном заседании правительства Касым-­Жомарт ТОКАЕВ выразил недовольство работой Министерства водных ресурсов и ирригации, заявив, что оно ещё не приносит ожидаемых результатов. Что помешало вам качественно поработать?

- С критикой главы государства я согласен. Что помешало добиться результатов? В первую очередь организационные вопросы. Мы создавали новое министерство, подбирали кадры. То есть физически не хватило времени, чтобы выполнить обозначенные президентом задачи. В то же время за пять месяцев мы разработали новый Водный кодекс и концепцию развития системы управления водными ресурсами на 2024-2030 годы, это большие фундаментальные документы. Теперь для реализации концепции мы разрабатываем комп­лексный план. Практически мы полностью сформировали свою правовую базу.

- Кстати, парламентарии раскритиковали Водный кодекс, заявив, что он носит лишь рамочный, дек­ларативный характер.

- Сколько людей, столько и мнений. Даже когда этот документ будет принят в парламенте, в любом случае будет критика. Мы же в свою очередь постарались охватить все сферы использования водных ресурсов.

При разработке действующего Водного кодекса, принятого ещё в 2003 году, не стояло таких глобальных проблем, как сейчас, не было серьёзного дефицита воды. Целью того документа было лишь получение экономической выгоды при использовании водных ресурсов.

В новом Водном кодексе мы поставили глобальные задачи: устойчивое развитие экономики, а именно сельского хозяйства, промышленности и малого бизнеса, улучшение условий жизни граждан за счёт обеспечения поливной и питьевой водой, воспитание бережного отношения к воде и решение экологических вопросов. Водный кодекс предусматривает двухлетний переходный период, в течение которого бизнес должен пересмотреть свои планы по использованию воды. Она однозначно должна использоваться повторно. После этого дадим второй переходный период на пять лет, в течение которого необходимо установить оборудование по очистке использованной воды. В Казахстане такое оборудование производится. Стоит оно порядка 800 тысяч — 2,5 млн тенге в зависимости от объёма обрабатываемой воды.

- Как потом будет использоваться очищенная вода?

- Например, банные воды после очистки будут использовать в технических целях. Этот вопрос надо будет ещё согласовывать с Министерством здравоохранения. А химчистки и автомойки при оказании своих услуг смогут повторно использовать очищенную воду.

Большие потребители воды после сельского хозяйства — промышленные предприятия. Ежегодно они потребляют более 6 кубических километров воды. Сегодня они повторно используют лишь порядка одного кубокилометра воды, это только 17 процентов от общего объёма. Мы поставим задачу, чтобы объём повторно используемой воды был более 50 процентов. Таким способом можно уменьшить удельный вес забираемой у природы воды.

- Обязав бизнес установить очис­тительное оборудование для воды, вы решите проблему с отсутствием технической воды?

- Да, благодаря этим мерам появится техническая вода. Но здесь нужно учитывать ещё один момент — тарифную политику. Мы сравнили тарифы на воду в Казахстане и в странах ближнего и дальнего зарубежья. У нас самые низкие тарифы как на питьевую, так и на поливную воду.

Например, в Узбекистане с 1 января этого года кубометр поливной воды стал стоить 100 сумов (это 3,61 тенге), в Казахстане же — 1 тенге! Такая дешевизна, конечно, не способствует экономии и бережливому использованию воды, поэтому тарифы на поливную воду нужно повышать.

Тарифами на питьевую воду сейчас занимаются Министерство национальной экономики и местные исполнительные органы. Этот вопрос надо рассматривать в комплексе с учетом социальных аспектов.

- Поднять тарифы проще всего. Но наряду с этим надо, наверное, помочь аграриям беречь воду? У нас лишь 13 процентов орошаемых земель охвачены влагосберегающими технологиями.

- Сегодня львиная доля всего водозабора — 65 процентов — уходит на нужды сельского хозяйства, 25 процентов — на промышленность и 10 процентов — на коммунально-бытовые нужды. Площадь поливных сельхоз­угодий по республике составляет 1 млн 900 тысяч гектаров. При этом влагосберегающие технологии — дождевальное и капельное орошение — применяются лишь на площади 300 тысяч гектаров, или 13 процентах.

Глава государства поставил задачу довести этот показатель до 50-70 процентов. Для этого необходимо ежегодно на 150 тысячах гектаров внедрять влагосберегающие технологии. Мы ведём работу по нескольким направлениям. Основное — это строительство заводов по производству дождевального и капельного оборудования. В прошлом году такой завод запустили в Туркестанской области. Кроме того, в Жамбылской и Алматинской областях есть заводы по выпуску капельной ленты. В Алматы есть завод по производству насосного оборудования. Сейчас мы ведём переговоры с китайскими и американскими компаниями, чтобы они открывали в Казахстане такие заводы. 90 процентов поливных земель находятся в южных областях, где 70 процентов крестьянских хозяйств имеют земельные наделы до 50 гектаров. Покупать дождевальное и капельное оборудование для них дорого.

Сегодня государство субсидирует половину соответствующих затрат. Этого недостаточно, поэтому мы предлагаем повысить долю субсидирования до 80 процентов. С Министерством сельского хозяйства разрабатываем соответствующие правила, ведём подсчеты требуемых бюджетных затрат. Таким образом, после принятия комплекса всех этих мер в соответствии с концепцией развития системы управления водными ресурсами к 2030 году более 50 процентов поливных земель будут обеспечены влагосберегающими технологиями. Их применение позволит экономить до 30 процентов воды.

- Из-за изношенности оросительных систем и применения старых строительных технологий потери воды в сельском хозяйстве сегодня составляют до 50 процентов (!) от всего водозабора. Какие меры принимает министерство?

- Для решения этой задачи требуется реконструировать более 14 тысяч километров каналов, что позволит довести орошаемые площади до 2,2 млн гектаров и снизить водо­потери до трёх кубических километ­ров. Проект будет реализован в три этапа. В 2024-2025 годах планируется реконструировать 339 каналов протяженностью 3,5 тысячи километров, что позволит снизить потери воды на 0,5 кубического километра.

Вместе с тем мы ведём работу по цифровизации 3,5 тысячи километров оросительных сетей в Алматинской, Жамбылской, Кызылординской и Туркестанской областях.

Реализация проекта обеспечит учёт воды на 362 тысячах гектаров орошаемых земель и позволит ежегодно экономить 0,6 кубокилометра воды.

- Касым-Жомарт Токаев призвал Министерство водных ресурсов, “не стесняясь, изучать опыт и прак­тику соседних государств в вопросе сокращения дефицита воды”. Какие-нибудь изыскания вы уже провели? Чему будете учиться у соседей?

- Я встречался с послами разных стран и представителями более 20 международных организаций. Так, у Израиля и Сингапура мы будем заимствовать технологии использования сточных вод, у Объединенных Арабских Эмиратов — опреснения воды, у Нидерландов и США — использования паводковых вод. Хороший опыт управления водными ресурсами есть в Австралии и Индии.

Недавно мы встречались с представителями венгерской компании, разработавшей уникальную технологию экономии поливной воды за счёт её смешивания со специальной жидкостью. В этом году мы будем испытывать этот метод.

В Германии действует принцип использования воды “запрещено все, на что нет специального разрешения”. Взяв на вооружение этот принцип, мы прописали в Водном кодексе норму о том, что бассейновые инспекции даже для строительства гидротехнического сооружения должны получать спецразрешение, потому что есть экологические аспекты, которые нужно учитывать.

Если говорить о соседних государствах, то мы будем заимствовать опыт подготовки специалистов в Узбекистане. Так, Казахский национальный аграрный исследовательский университет заключил с Ташкентским институтом инженеров ирригации и механизации сельского хозяйства договор об открытии филиала в Алматы. Таразский региональный университет имени М. Х. Дулати заключил договор о том, что студенты водных специальностей будут получать два диплома: ташкентский и таразский. Но для этого они обязательно должны проходить практику в ташкентском вузе.

- Депутаты мажилиса неоднократно поднимали проблему возрастающего дефицита воды, чему способствует отсутствие накопителей для весенних паводковых вод. Как решаете эту проблему?

- 55 процентов водных ресурсов нашей страны формируются за счёт снега, талых вод, дождей и ледников, а 45 процентов мы получаем через трансграничные реки — Сырдарью, Шу, Талас и более 20 рек России и Китая. Перед нами стоит задача построить 20 водохранилищ. В Туркестанской области водохранилище уже построили и сдали в эксплуатацию, в этом году там построят ещё одно. Проектно-сметную документацию (ПСД) для восьми водохранилищ в первом полугодии мы подготовим и начнём строить их в этом году. Эту работу завершим до конца 2026-го. Остальные десять водохранилищ достроим к 2030 году.

За счёт накопления талых вод мы дополнительно соберём 2,5 кубокилометра воды. За счёт внедрения влагосберегающих технологий сэкономим ещё более 2 кубо­километров, за счёт цифровизации около — кубокилометра воды. Таким образом, восстановление ирригационных систем и внедрение культуры бережного отношения к воде в совокупности дадут экономию и накопление порядка 10 кубических километров к 2030-му.

Благодаря всем этим мерам мы должны нивелировать риски возникновения дефицита воды в 2030-2040 годах.

- Значит, можно не опасаться прог­нозов Организации Объединенных Наций о том, что к 2050 году дефицит воды в Казахстане может увеличиться втрое?

- Скажу так: против природы не пойдешь. По данным Института географии и водной безопасности, с 1960 года по Казахстану общий объём воды сократился на 12,5 кубокилометра, из них 72 процента — во внутренних ресурсах и 28 процентов — в трансграничных реках. Поэтому я не могу сказать, что сокращения водных ресурсов не будет, потому что это уже естественная тенденция. Но чтобы это сокращение максимально минимизировать, мы принимаем меры, о которых я сказал выше.

- Прошлогоднее лето в Жамбылской области было очень засушливым. В этом году засуха ожидается в Кызыл­ординской и Туркестанской областях. Упреждающие меры принимаете?

- В прошлом году объём воды на реке Шу был на 30 процентов меньше прогнозируемого. Не было дождей, стояла холодная погода в горах, таяние ледников было очень низкое. Все это привело к засухе в Жамбылской области. Вины Кыргызстана здесь нет, они исполнили все свои обязательства по сформировавшемуся объёму. Кызыл­о­рдинская и Туркестанская области также получили всю положенную нам воду.

Что касается этого года, то, по предварительным прогнозам Казгидромета, в западном, восточном, северном и цент­ральном Казахстане запасы снега выше прошлогоднего уровня, а в южных регионах — на 5 процентов ниже. Есть опасения, что количество воды в Сырдарье, Шу и Таласе будет недостаточным. Поэтому наряду с внедрением влагосберегающих технологий Министерство сельского хозяйства ведёт работу по диверсификации посевных площадей, сокращая их под влагоемкими культурами (рис и хлопок) в Кызылординской, Туркестанской и Жамбылской областях.

Мы в свою очередь ведём активные переговоры с Узбекистаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и Туркменистаном, согласовывая графики подачи воды по каждому источнику. Существуют нормативы распределения водных ресурсов, и мы будем добиваться того, чтобы получать свою норму. Так, на последней встрече с узбекской стороной договорились, что ежесекундное поступление воды в Шардаринское водохранилище будет минимум 800 кубометров, чтобы мы могли сохранить его объём.

- Значит, никаких проблем в переговорах с соседями не возникает? Тогда почему киргизская сторона не пускает казахстанских специалистов на Талас? Об этом совсем недавно за­явил бывший председатель Шу-Таласской бассейновой инспекции Нуртаза КУДАЙБЕРГЕНОВ.

- Нет такого! Никаких ограничений не было и нет. Кыргызстан разрешает нам посещать Талас. Даже канал ОЧК, куда они никого не пускают, мы посетили в этом году, объездили его от и до. По нашей просьбе Кыргызстан накапливает воду в Кировском водохранилище. По сравнению с прошлым годом они накопили больше на 35 млн кубометров. Эта вода придёт по Таласу в Жамбылскую область.

- Эксперты-водники уже много лет настаивают на том, чтобы в каждой точке, откуда забирается вода, проводилась автоматизация водоучета, тогда и никаких вопросов у соседних государств другу к другу не будет. Как вы считаете?

- Соответствующие переговоры мы уже завершили с Узбекистаном: они поставят счетчики воды у нас, а мы — на их территории. В апреле мы приступим к разработке ПСД и в 2025 году счетчики установим. В онлайн-режиме будем видеть потребление воды обоими государствами. Аналогичные договоренности по автоматизации водо­забора проведем и с остальными соседями уже в апреле.

- В последние годы приток воды из соседних стран все больше сокращается, и это даёт казахстанцам повод говорить о водной войне в Цент­рально-Азиатском регионе, где Казах­стан на 90 процентов зависит от рек сопредельных государств. Вы разделяете эти опасения?

- Мы делаем все, чтобы не допустить водной войны, как вы выразились. Казахстан более 30 лет независимости всегда договаривался с соседями, брал воду. Об этом свидетельствует ежегодный рост объёма производства нашей сельско­хозяйственной продукции. Поэтому нельзя говорить, что мы постоянно испытываем какие-то трудности.

Если будет дефицит воды, все государства в Центральной Азии его ощутят, потому что все мы используем одни и те же источники. Мы обучаем наших специалистов переговорному процессу, я сам проходил соответствующие курсы. Да, по некоторым вопросам переговоры тяжело идут. Но есть система уступок и взаимовыгодных предложений.

За исполнением всех договоренностей следит межгосударственная координационная водохозяйственная комиссия, куда входят министры стран Центральной Азии. Существуют действующие механизмы сотрудничества в сфере использования транс­граничных рек. Мы ведь не только по водным ресурсам взаимодействуем, но и по всем сферам экономики. Экономичес­кие связи в Центральной Азии динамично развиваются, и это исключает конфликты по трансграничным рекам.

Лэйла ТАСТАНОВА, Астана